Не доверяйте пламенному заголовку: в оригинале фильм называется <Маленькие порезы>, в контексте действия - мелочи жизни, случайности. Инфантильный Брюно, спичрайтер по профессии и ловелас по призванию, прохаживается в пуще этих случайностей с самым беззаботным выражением лица, не подавая виду, что заблудился. Вокруг него поочередно возникают женщины - скованная жена-артистка, взбалмошная любовница-инженю, неисцелимо больная депутатка. Чем дальше в версальские леса, тем больше женщин: строптивая русская беглянка, серенькая сослуживица, любовь всей его ничтожной несчастливой жизни - Беатрис. Эти эфирные существа появляются в урочный час, свободно одолевая пространственные препоны, ненароком встречают друг друга, кружатся, уходят и возвращаются. И с кем из них Брюно стеснен узами брака, с кем - давнишней нежностью, а с кем - судьбой и навеки, погоды не делает. Чувства не ранят, они оставляют лишь маленькие порезы, на предмет которых можно отшутиться перед приятелями. <Знаки страсти> - это ни в коем разе не кондовая мелодрама. Это - портрет мужчины и его женщин на пленэре, разве что в гамме весьма лирической. Статичное произведение, приглядись к которому - заметишь трещины, ощутишь потенциальную энергию замершей акварели.
Паскаль Боницер жанровой градацией вообще манкирует. В его картине - и жизнь, и слезы, и любовь; клубок неоконченных романов и едва початый детектив, романтическая комедия и доброхотный абсурд. Будучи истинным гурманом, Боницер пригубливает каждый сорт, смакует и вкушает букеты. Лишь под конец он загоняет все случайности под знак интеграла, позволив одному из ревнивцев выстрелить в Брюно. Но Брюно выживает. А значит, странствие его продолжается, и дым валит безо всякого огня. Вот этим-то и замечательны "Знаки страсти", что не указывают ровным счетом никуда: слова сплетаются в ювелирно зачиненные диалоги, те свиваются во фрагменты, а время истекает. Не факт, что у Боницера - сценариста "Генеалогии преступления" Руиса и "Воров" Тешине - в принципе был готовый сценарий к его режиссерскому дебюту: может быть, точки отсчета и прибытия, а посредине - нечто бесплотное, актерская вольница без грамма кокетства и сантиментов. Веский аргумент тому, насколько люди подчинены воле случая и даже млеют в своем рабском положении.
