Любить Билла

Реж. Арт Линсон
Разухабистая хроника «золотого» периода в карьере великого Хантера С. Томпсона (Билл Мюррей), изобретателя журналистики глубокого проникновения (окрещённой «гонзо»). Он то «болеет» за своего друга-собутыльника (не совсем корректная характеристика, потому что употребляют они всё, что могло хоть как-то приукрасить реальный мир) Карла Ласло (Питер Бойл), защищающего хиппи по «марихуановому» делу, то едет освещать Суперкубок, но оказывается — снова благодаря Ласло — среди латиноамериканских революционеров, то читает студентам лекцию с косяком в зубах, то участвует в предвыборном президентском турне.

Задолго до того, как роль главного друга и экранного альтер-эго Хантера С. Томпсона приватизировал Джонни Депп, Билл Мюррей сыграл писателя в «Там, где бродит бизон». Это была его вторая роль — после канадского кассового хита «Гольф-клуб» — в кино и первый провал. Творившийся на экране хаос вполне вписывался в жизненную парадигму Томпсона и мог сойти за режиссёрскую находку Арта Линсона (через четыре года он завяжет с режиссурой и сосредоточится на продюсировании, чем себя и обессмертит), но был таковым лишь отчасти. Сейчас такую безалаберность крепко увязывают с восьмидесятыми и тщетно пытаются воспроизвести с помощью мудреного монтажа и «галлюциногенной» актёрской игры, но в 1980-м всё на раз получалось само собой. В карьере Мюррея фильм практически не оставил следа, но, по воспоминаниям очевидцев, после съёмок Билл надолго застрял в образе Томпсона, с которым сдружился во время съёмок. Да так крепко, что, разговаривая с ним, все ловили себя на мысли, что говорят с Томпсоном.

Реж. Джон Байрум
Шутник и балагур Ларри Даррелл (Билл Мюррей) переплавляется в грязных и холодных окопах Первой мировой, возвращается в Америку другим человеком, бросает дождавшуюся его невесту (Кэтрин Хикс) и отправляется искать себя в тибетской глуши. После оседает во Франции, где судьба снова сводит его с экс-возлюбленной, без любви выскочившей замуж за его друга, и опустившейся давней подругой (Тереза Рассел), превратившейся в проститку-морфинистку.

Экранизация романа Сомерсета Моэма, в которой Мюррей предстаёт сразу в двух парадоксальных ипостасях — главной звезды и сценариста. С актёрской партией не сложилось в силу чудовищного мискаста. В роли Ларри Даррелла, ветерана с поствоенным синдромом в поисках смысла жизни, Билл производит очень странный эффект, нагружая историю не предусмотренной Моэмом иронией и смещая центр тяжести драмы в какие-то «непутёвые заметки». С тем же успехом Мюррея можно было засунуть в «Последнего императора» или в любой из фильмов «золотого» периода тандема Айвори/Мёрчант. С драматургией Мюррей, полноправный соавтор, тоже обращается не лучшим образом, не сумев одолеть заложенный Моэмом пафос. Понимая, что денег на такое кино никто не даст, Мюррей слушает своего друга Дэна Эйкройда и выдвигает студии Columbia условие: съёмки в «Охотниках за привидениями» в обмен на финансирование «Острия лезвия». Первый стал самым кассовым фильмом года; второй с треском провалился, отбив лишь половину 12-миллионного бюджета.

Реж. Фрэнк Оз
Находящаяся на грани финансового краха цветочная лавка мистера Мушника (Винсент Гардениа) снова начинает приносить доход, когда продавец-недотёпа Сеймур Крелборн (Рик Моранис) без задней мысли ставит в витрине странное растение (спойлер — это пришелец из космоса), приобретённое им у коллег в китайском квартале. Диковинный цветок становится национальной достопримечательностью, растёт, питаясь кровью Крелборна (умеренная плата за славу), а потом требует — человеческим голосом — пищу покалорийнее: «Накорми меня!».

С 1984 по 1988 Мюррей не снимается, деля освободившееся время между семьёй и изучением философии и истории в Сорбонне. Единственное исключение он делает Фрэнку Озу и его мюзиклу «Лавка ужасов». У Мюррея короткий, но едва ли не самый запоминающийся эпизод в фильме: он играет ни на секунду не замолкающего мазохиста, который приходит на приём («Я целый месяц копил на визит к вам!») к дантисту-садисту в исполнении Стива Мартина. Неудовлетворёнными остаются оба.

Реж. Говард Франклин, Билл Мюррей
В банк посреди Манхэттена входит мужчина в гриме и одежде клоуна и объявляет, что это ограбление. Полиция реагирует оперативно, но грабитель никуда не торопится, требуя вертолёт, мотоцикл, грузовик и ещё всякого. Уже на двадцатой минуте фильма вместе с двумя своими подельниками (Джина Дэвис и Рэнди Куэйд) он покинет банк под видом освобождённого заложника и посвятит следующий час поездке в аэропорт, чтобы улететь куда подальше с круглой суммой.

Если «Острие лезвия» остаётся единственным сценарным опытом Билла Мюррея в большом кино, то «Смена декораций» — первое и последнее упражнение актёра в кинорежиссуре. На двоих с Говардом Франклином они сняли обаятельное, полное событий и смешных ролей кино. «Смена декораций» — не только плотная история, не зацикленная на гэгах, но и признание в любви к Нью-Йорку, на улицах которого так интересно заблудились три милых грабителя.

Реж. Тим Бёртон
Творческая — без родился, рос... — биография «самого плохого режиссёра в истории кино» Эда Вуда младшего (Джонни Депп) сосредоточена на трёх его ранних и самых громких проектах — «Глене или Гленде», «Невесте монстра» и «Плане 9 из открытого космоса». В этот период Вуд дружит и сотрудничает с великим Белой Лугоши («оскаровская» роль Мартина Ландау), который в пятидесятые представляет из себя плачевное зрелище: старую, забытую всеми развалину, брюзгу и наркомана.

В девяностые Мюррей закрепляет успех дилогии «Охотники за привидениями» несколькими подряд творческими удачами. «А как же Боб?» приносит прибыль и нравится критикам, величие «Дня сурка» проступает уже в год выхода, а «Бешеный пёс и Глори» снова доказывает, что актёр не разделяет свои роли на комедийные и драматические, играя всегда в одной и той же слегка отстранённой и одновременно гротескной манере. С «Эда Вуда» следует вести отсчёт второстепенных драматических ролей Мюррея. У Бёртона Билл предстаёт в грустном — пьероподобном — образе друга и иногда импресарио Банни Брекинриджа, открытого гея, которого страсть Вуда к переодеванию вдохновила на смену пола.

Реж. Джон Эмьел
Уоллес Ричи (Билл Мюррей), тихая американская посредственность из глубинки, сильно удивляет брата Джеймса (Питер Галлахер) решением провести отпуск в Лондоне. Работающий в британской столице родственник узнаёт об этом слишком поздно. Точнее говоря, когда Уоллес звонит в дверь его дома. Поломав голову над тем, как украсить досуг американского туриста, Джеймс решает подарить брату новое модное развлечение — «Театр жизни»: что-то вроде квеста-розыгрыша или безвредной версии «Игры» Дэвида Финчера. Уоллес всю дорогу ухмыляется, цокает языком и подмигивает, что он в курсе дела, хотя вокруг творятся страшные дела, грозящие новой Холодной войной между Россией и западом.

Экранизация пародийного романа Роберта Фаррара, в котором автор одновременно издевается над национальной британской шпионской традицией и уловками великого Альфреда Хичкока, совпала с коротким периодом застоя в карьере Мюррея. С интервалом в год выходят две худшие комедии в его фильмографии — «Больше, чем жизнь» и «Человек, который слишком мало знал». Обеим катастрофически не хватает шуток. Но если в фильме со слоном зацепиться совершенно не за что, то «Человек, который слишком мало знал» во второй половине раскочегаривается до идиотизма, про который говорят: «Так плохо, что даже хорошо».

Реж. Тим Роббинс
Америка второй половины 1930-х. В новостях из-за океана всё чаще фигурируют Гитлер и Муссолини. Нельсон Рокфеллер (Джон Кьюсак) заказывает Диего Ривере (Рубен Блейдс) фреску «Человек на распутье». Комиссия по антиамериканской деятельности, как за собственным хвостом, гоняется за тенью коммунизма. Любовница Дуче Маргарита Царфати (Сьюзан Сарандон) ради финансовой поддержки Муссолини окучивает американского магната Грея Мэттерса (Филип Бейкер Холл). Орсон Уэллс (Ангус МакФейден) выжимает из актёров последние соки на постановке скандального левацкого мюзикла «Колыбель будет качаться», который власти закрывают накануне премьеры.

Третья — после «Боба Робертса» и «Мертвец идёт» — и самая сложная режиссёрская работа Тима Роббинса, в которой он мимикрирует в Роберта Олтмана. В девяностые Роббинс трижды работает с классиком («Игрок», «Короткий монтаж», «Высокая мода») и завершает десятилетие собственным упражнением в «олтмановской» режиссуре — шумной, многоголосой драмой про солидарность и пробуждающееся в годы Великой Депрессии самосознание у рабочего класса и творческой интеллигенции. Мюррею досталась роль влюблённого грустного чревовещателя с куклой на руке, который учит своему искусство группу Tenacious D и идёт на баррикады вслед за своей возлюбленной.

Реж. Майкл Алмерейда
Нью-Йорк, 2000. Президент Denmark Corporation (Сэм Шепард) умер. Вдова покойного Гертруда (Дайан Венора), не размениваясь на траур, выскакивает замуж за его брата Клавдия (Кайл МакЛахлен). Тем временем её сын Гамлет (Итан Хоук) возвращается из колледжа. Он бродит с видеокамерой по коридорам отеля «Эльсинор», натыкаясь на тень отца и понимая, что «всё гнило в Датском королевстве».

Майкл Алмерейда придумал принцу Датскому новую реальность: стекло, бетон и асфальт Манхэттена, вязаная шапочка на шнурочках, много мутного домашнего ч/б-видео, «to be or not to be» с пистолетом у виска. Получился такой недоСодерберг: холодный, интровертный и претенциозный. Вышедшее на сломе тысячелетий кино Алмерейды (кстати, большого любителя ревизий классики: первый его фильм назывался «Герой нашего времени», а прошлогодний — «Цимбелин») полностью принадлежит кинематографу 1990-х и сегодня, скорее всего, будет воспринято, как «мёртвый язык». Речь не о тексте Шекспира, а о режиссёрском стиле Алмерейды и операторском — Джона де Бормана. Лучшие решения Алмерейды связаны как раз с актёрским ансамблем, где есть Итан Хоук-Гамлет и небольшой мощный выход Сэма Шепарда в роли его (тени) отца. Билл Мюррей осваивает роль Полония, гнусного советника Клавдия и отца Офелии, интригана и серого кардинала — не только по цвету пиджака. Билл снова играет «мимо нот», выбиваясь из общей торжественности постановки.

Реж. Энди Гарсия
Семейная сага о трёх братьях Фельове в Гаване пятидесятых. Старший Фико (Энди Гарсия), главная гордость отца-интеллигента, владеет процветающим ночным клубом «Эль Тропико». Средний Луис (Нестор Карбонелл) примыкает к оппозиции, участвует в захвате президентского дворца и гибнет в тюрьме. Младшего Рикардо (Энрико Мурсиано) подхватывает революционное движения Фиделя Кастро и Че Гевары, вынося в высшие эшелоны новой власти.

Время летит. Спустя десять лет после выхода очень личного режиссёрского дебюта Энди Гарсии очевидно, что из «Потерянного города» следовало делать сериал — тот, что не получился из «Волшебного города». Фильм на самом простом и понятном примере — отдельной семьи — рассказывает о крахе «старой» Кубы. Масштаба и драмы здесь хватило бы не на один сезон, но в изложении Гарсии жёсткая хроника случившейся со страной трагедии превращается в тихую элегию, полную музыки и чувств — «Гавана, я тебя люблю» или, скорее, «Гавана, которые мы потеряли». Мюррея Гарсия от себя практически не отпускает. Билл играет «человека без имени», стендап-комика, пришедшего устраиваться в клуб Фико и ставшего его лучшим другом. Мюррей кажется единственным, кто понимает, что от любой латиноамериканской саги ждут хоть капельки иронии и магического реализма.

Реж. Аарон Шнайдер
Суровый старик Феликс Буш (Роберт Дювалл в одной из лучших своих поздних ролей) заказывает в почти разорившемся — в городе никто не хочет помирать — похоронном бюро собственные похороны и поминки. Стороны оговаривают одно весьма странное желание клиента: поминки должны состояться при живом Буше и прийти на них должен весь город. Репутация у старика отвратительная: последние сорок лет по городу о нём ходят самые невероятные истории, связанные с его тёмным прошлым.

«Похороните меня заживо» — тёплое и светлое кино про похороны. Фильм похож на тихое кантри, берущее за живое не мелодией, а простыми истинами, пафос которых растворяется в проникновенной интонации. Роль владельца похоронного бюро сидит на Билле Мюррее, как влитая. От его ушлого бизнесмена Фрэнка Куинна постоянно ждёшь какой-то диверсии, но в фильме, где нет отрицательных героев, даже он творит исключительно добро.