На одну ногу больше. 30 лет назад не стало Питера Кука

Стивен Фрай – мягко говоря, не самый последний человек в британском юморе – назвал Питера Кука, учеником и последователем которого во многом являлся, «самым смешным человеком, который когда-либо дышал». Эрик Айдл из труппы «Монти Пайтон» заявил, впервые посмотрев театральное ревю Кука «За гранью» (Beyond the Fringe): «Я просто не предполагал, что разрешается быть настолько смешным». Его коллега Джон Клиз описывал выступления Кука следующим образом: «Через несколько секунд вполне вменяемые, здравомыслящие люди начинали стонать, бить лапами воздух и издавать странные звуки раненого животного».

Кук с присущей ему жестокой едкостью и легким остроумием был одним из главных конструкторов британского комедийного бума шестидесятых – а у нас в стране известен лишь благодаря фильму «Ослеплённый желаниями» (Bedazzled), ставшему аналогом «Сержанта Пеппера» для их комического дуэта с Дадли Муром. Какое-то время назад эту свингующую комедию о том, как повар обычной столовки заключает пакт с самим дьяволом, чтобы добиться расположения юной официантки, часто показывали по местному телевидению. Иметь в своей фильмографии одного лишь «Ослеплённого желаниями», в высшей мере смешной и стильной картины, было бы достаточно для любого другого. Но только не для Питера Кука.

Кук родился в 1937 году в семье из высшего класса (его отец служил в колониальном ведомстве в Нигерии) и в меру наслаждался всеми благами соответствующего воспитания. Уже в Кембридже он прославился как один из самых остроумных студентов университета, оттачивая свои комедийные способности в пространных эссе, которые писал в книгу жалоб на питание в столовой.

В подростковом возрасте он написал скетч, который считал лучшим в своей жизни – «На одну ногу меньше», где актёр-унидекстер претендует на роль короля джунглей Тарзана, а Кук выступает в роли агента по кастингу. Вместо того чтобы отшить подающего надежды исполнителя (его позже сыграл Дадли Мур, оптимистично скачущий по офису), Кук проявляет чудеса тактичности и делает все возможное, чтобы не потревожить чувства одноногого соискателя («Против вашей правой ноги я ничего не имею. Проблема в том, что и вы тоже»). 

Достижения Кука как писателя, комика и исполнителя были ошеломляюще выдающимися для двадцатидвухлетнего человека. К началу 1960-х он обзавелся и постоянными напарниками в лице миниатюрного и одарённого джазового пианиста Дадли Мура и Алана Беннетта, способного гимназиста из Лидса с язвительным отношением к духовенству и истеблишменту. Мгновенный успех «За гранью» наводил на мысль, что труппа, подобно Beatles, предлагает людям то, о чём они просили, сами того не зная. Кук был автором большей части материала. Он наиболее эффективно высмеивал дряхлость Британии, теряющей способность воспринимать современный мир. В 1962 году Куку удалось оскорбить сокрушительной в своей точности пародией премьер-министра Гарольда Макмиллана, сидевшего в нескольких шагах от него. «Когда у меня выдается свободный вечер, – сказал Кук своим макмиллановским голосом, – нет ничего лучше, чем забрести в театр и сидеть там, слушая группу печальных, злободневных, энергичных молодых сатириков, растянув по всему моему старому глупому лицу дурацкую ухмылку». 

Но радикалом Кук не был. На мир он смотрел с весёлым презрением, а не с пылким идеализмом, и не проявлял никакого бунта к своему происхождению и воспитанию. «Люди спрашивают, как я могу быть профсоюзным активистом рабочего класса и голосовать за консерваторов. Ответ: потому что я тупой у****». Необыкновенно красивый и социально привлекательный Кук в полной мере наслаждался успехом и тем, что новый мир благоволит ему. «За гранью» стал трансатлантическим хитом, а на одном из представлений в Нью-Йорке присутствовали президент Кеннеди и его жена Джеки, с которой, как утверждают языки, у Кука случился роман.

В середине 1960-х Кук продолжил возвышаться над всеми в своей непринужденной элегантности и небрежном великолепии; как мог бы сказать Алан Беннетт, он был самым высоким комиком своего поколения во всех смыслах этого слова. Кук и Дадли Мур образовали дуэт, который взял телевидение штурмом с той же легкостью, с какой Кук овладел Вест-Эндом и Нью-Йорком. В их шоу «Не только... но и» (Not Only… But Also) даже появился Джон Леннон в роли швейцара самого эксклюзивного общественного туалета в Лондоне. А знаменитая тирада, в которой обмотанный шарфом герой Кука за пинтой пива рассказывает, как его вожделеют и донимают голливудские звёзды вроде Греты Гарбо, к середине 1960-х годов уже достигшей преклонного возраста, смотрелся вполне правдоподобно. «В чём мать родила... висит у меня на подоконнике... видно белые костяшки её пальцев... “Пютер! Пютер...” Знаешь, как ведут себя эти чертовы шведы».

В момент, когда Кук был в зените сил и славы, один скетч из «За гранью» кажется провидческим. Он в образе уважаемого, озадаченного восьмидесятилетнего сэра Артура Стриб-Гриблинга рассказывает, как по приказу своей грозной матери посвятил свою долгую жизнь обучению ворон полетам под водой. Трудно ли это? спрашивают его. «Думаю, слово „трудно“ здесь как нельзя уместно», ­– отвечает он с напускной сдержанностью. Вскоре выясняется, что за сорок лет ему не удалось научить ни одну ворону летать под водой. Летите, летите, дьяволы, – призывал он их, с ужасом наблюдая, как птицы «очень медленно спускаются по спирали в водяную могилу». Сэр Артур может лишь заключить, что его жизнь была прожита впустую, а сам он – жалкий неудачник.

Не менее провидческим смотрится и финальная тирада в «Ослеплённом желаниями». Получив окончательный отпор, Люцифер обещает навести на Землю все разрушительные беды современности. «Я заполню ее бетонными взлётными полосами, автострадами, самолётами, телевидением и автомобилями, рекламой, пластмассовыми цветами и замороженной едой, сверхзвуковыми взрывами. Я сделаю её такой шумной и отвратной, что вам самим будет стыдно за себя». Гений Питера Кука как будто бы предвидел грядущий упадок, и когда обещания и магия шестидесятых угасли, предпочёл раствориться и сам.

В последующие годы он продолжал работать, но его проекты отличались напускной фривольностью. Фильм о Холмсе и Ватсоне с Дадли Муром; угрюмый ведущий музыкального постпанк-телесериала «Револьвер», закрытого озадаченными руководителями через семь недель из-за плохих отзывов; озвучивание концептуального тройного альбома бывших участников группы 10cc Годли и Крема; роль Ричарда III в первом и наименее удачном сезоне «Чёрной гадюки» (Black Adder). Его обставили бывшие ученики – Джон Клиз и команда «Монти Пайтон». Даже Дадли Мур, всегда смотревший снизу вверх на Кука с щенячьей верностью, в 1970-х сам стал ненадолго секс-символом Голливуда, в то время как его партнёр начинал день со светлого пива с водкой на завтрак.

Однако Кук продолжал смешить ­– и каким-то образом умудрялся идти в ногу со временем, а иногда даже опережать его. Серия альбомов дуэта Derek & Clive, основанных на записях, сделанных им и Дадли Муром изначально для распространения из уст в уста для частного развлечения знающих людей, поначалу были мастер-классами в словесном боевом искусстве нецензурной брани. Они произвели неизгладимый эффект на всех жителей Великобритании мужского пола, которые в период с 1976 по 1978 год были в пубертатном возрасте. Их сокрушительный диапазон тем ­– непристойность, богохульство, мастурбация, содомия, гной, рак, пердёж и т. д. – был своего рода прелюдией к панк-революции, которая вот-вот должна была обрушиться на Соединенное Королевство. Также их минималистичная пародия на пустую мужскую воинственность опередила альтернативную комедию, которая расцвела в начале 1980-х. 

Уверенность в себе была ключом к юмору Кука. Дадли Мур был примером самоуничижения. Кук никогда не занимался этим. Хотя он не был высокомерным и не любил высокомерия в других, он никогда не принижал себя в своих комедиях. И всегда был по-олимпийски невозмутим. В меланхоличные моменты он звонил на ночное чат-шоу в образе грустного норвежского рыбака Свена – еще одна проекция его глубокой депрессии и одиночества, о которых кодекс комика и представителя высших классов не позволял ему говорить откровенно. 

Но писатель Дэвид Стаббс настаивает, что переживать из-за ранней кончины Питера Кука как-то неправильно. «Его наследие огромно, его талант никогда не ослабевал. Он был не просто комиком, а одним из авторов 1960-х годов, в его привлекательности, обаянии, гламурном и хорошо отутюженном покрое, его стиле, его сексуальном задоре. Он был первым представителем нового типа существ – красивых телом и умом, уверенных в себе, остро чувствующих неизменный, архаичный абсурд своей страны и не боящихся указывать на него. В этом человеке всегда ощущалось отсутствие напряжённости. Все происходило как само собой разумеющееся или не происходило вовсе. И поэтому его “закат” был лёгким и весёлым, насколько это возможно».