По традиции на Берлинском кинофестивале громко раздается эхо Сандэнса: американский смотр пестрит национальными премьерами, и месяц спустя они переезжают в немецкую столицу для показов европейских и международных.
Одной из таких ярких премьер стал хоррор-триллер Мэри Бронштейн «Если бы у меня были ноги, я бы тебя пнула», претендующий на «Золотого медведя». Как постановщица признавалась на пресс-конференции, это причудливое название пришло ей в голову еще до того, как началась работа над сценарием, — и в итоге отлично подошло фильму. Сюжет строится вокруг терапевтки Линды (Роуз Бирн), проживающей на самые простые дни. Пока муж-капитан корабля разъезжает по командировкам, изредка «навещая» супругу телефонными звонками, женщине приходится в одиночку ухаживать за больной дочерью. Девочка никак не может набрать нужный вес, поэтому по ночам ее приходится подключать к капельнице. Пациенты самой Линды изо дня в день треплют ей нервы, а коллега, приставленный к героине как терапевт, хоть и выслушивает ее, но никакой конкретной помощи не предлагает. Последней каплей становится жилищный коллапс: в одной из комнат в доме Линды обваливается потолок, и ей приходится на время переселиться вместе с дочерью в мотель.
В последнее время фильмы на тему проблем материнства, о которых никто не говорит, и психологической нагрузки, которая приходит с рождением ребенка, становятся всё популярнее. Вспоминается, например, недавняя «Ночная сучка» с Эми Адамс — картина не всегда убедительная, но высказывающаяся на важную и щепетильную тему. Своей целью в «Если бы у меня были ноги…» Бронштейн поставила максимально реалистично погрузить в зрителя в тот самый эмоциональный ад, через который приходится проходить родительницам.
Атмосфера непрекращающегося нервного срыва создается за счет обилия крупных планов — фильм почти полностью построен на том, как камера дотошно и почти абьюзивно выхватывает малейшие изменения в лице Линды под гнетом несчастий. И от камеры, и от удушающих обстоятельств скрыться невозможно, как бы того героине ни хотелось. Бирн удается точно и по-настоящему пугающе выразить весь спектр эмоций, с которыми сталкивается мать, не способная как-то повлиять на жизнь вокруг или хотя бы позаботиться о себе, — от гнева из-за безалаберности ремонтников до невыносимого чувства беспомощности и вины из-за состояния ребенка. Хочется верить, что актриса удостоится за эту работу актерской награды смотра.
Элементами хоррора полна и драма Дилана Саузерна «Штука с перьями» с Бенедиктом Камбербэтчем в главной роли. В основу проекта лег британский бестселлер «Горе — это штука с перьями», где молодой отец двух мальчиков, потерявший супругу, пытается пережить утрату. По профессии персонаж Камбербэтча — иллюстратор комиксов. Пытаясь справиться с потерей, он создает образ антропоморфного ворона, который постепенно вырывается за пределы воображения мужчины. Лента делится на несколько частей — по части на каждого участника действия, в том числе и самого ворона, и во всех красках описывает непростой путь принятия смерти близкого человека. Горе заводит иллюстратора в самые пучины отчаяния, что дало Камбербэтчу почву для колоритного драматического перформанса.
Противовесом этим тяжелым картинам стала сандэнсовская же хулиганская «Волшебная ферма» Амалии Ульман — малобюджетная комедия о съёмочной команде, которая отправляется в Аргентину, чтобы собрать материал о местном музыканте. Прибыв на место, герои понимают, что прилетели совсем не туда, куда следовало, — но сроки горят, так что приходится изголяться на ходу, привлекая помощь местных. Хлоя Севиньи, Алекс Вулф, Саймон Рекс, Джо Аполлонио и сама Ульман, появляющаяся в кадре, обеспечили берлинскую публику ненавязчивым и очень смешным действом, полным абсурда и импровизации. В намеренно дешевой эстетике и с кислотным саундтреком Ульман при этом сплела воедино несколько трогательных и человечных историй героев, попутно высмеяв колонизаторские замашки соотечественников.
