Анна-Мария (Мария Хофштаттер) — одинокая набожная женщина, целующая перед сном икону и любящая отхлестать себя (во имя искупления грехов) перед распятием. Днём, вооружившись увесистой статуэткой Девы Марии, она ходит по квартирам эмигрантов и пытается нести слово Божие. Раз в неделю у неё дома проходит собрание кружка «Легион Сердца Иисуса». Привычный уклад жизни меняется после неожиданного возвращения мужа Набила (Набил Салех), прикованного к креслу мусульманина. Он пытается наладить отношения после двухлетней разлуки, но Анна-Мария остаётся неприступной, все её мысли посвящены только Христу...
«Рай: Вера» — вторая часть зайдлевского триптиха, посвященного всестороннему осмыслению проблем и тягот «загнивающей» Европы. На этот раз под прицелом мрачного австрийца оказалось религиозное чувство, затмившее для отдельно взятой женщины всё остальное. Важная оговорка — не стоит искать в размышлениях Зайдля антиклерикального запала. Есть подозрение, что институт католической церкви как таковой интересует его в самой меньшей степени. Куда важнее и интересней понаблюдать за Анной-Марией, с одной стороны, олицетворяющей здесь саму Австрию (в этом смысле её походы именно к эмигрантам совсем не случайны), а с другой — являющей собой пример тотального одиночества, спасти от которого не способны даже вериги и хождения на коленях. К благодатной теме столкновения различных мировоззрений — мусульманин и христианка под одной крышей — режиссёр подходит крайне деликатно, давая понять, что основная проблема всё-таки в другом, и семейным счастьем не ограничивается, не решается.
Будучи второй частью трехактного действа, «Рай: Вера» абсолютно самодостаточна и, по большому счёту, не нуждается в дополнениях и примечаниях. С формальной точки зрения Ульрих Зайдль в очередной раз проговаривает свои излюбленные темы в режиме «бу-бу-бу» неисправимого пессимиста. Надежды нет (окончательно ясно, кстати, это становится в третьей части — «Рай: Надежда»), но есть хоть вера. Впрочем, и с этой сентенцией к финалу картины можно поспорить. Неутешительные итоги. Других за австрийцем никогда и не водилось. Но именно такая — жёсткая и бескомпромиссная — постановка вопроса зачастую позволяет встряхнуться и что-то изменить. Стоит признать, что из Зайдля получился великолепный мотиватор.
