В Лос-Анджелесе состоялось сценическое чтение скандального сценария Квентина Тарантино «Отвратительная восьмёрка». Вестерн должен был стать следующим проектом режиссёра после «Джанго освобождённого», но после утечки в Сеть в январе разгневанный произошедшим Тарантино поставил на нём крест. Оказалось, что история «Отвратительной восьмёрки» не закончится голливудской сценической премьерой.
Для представления Тарантино собрал компанию работавших с ним ранее актёров. На сцену вышли: Сэмюэл Л. Джексон, Тим Рот, Курт Рассел, Джеймс Паркс, Уолтон Гоггинс, Эмбер Тэмблин, Майкл Мэдсен, Дени Меноше, Джеймс Ремар и Брюс Дерн. «Отвратительная восьмёрка» оказалась вестерном с загадкой в духе Агаты Кристи.
Дилижанс с пассажирами из-за разыгравшейся снежной бури застревает где-то на диких просторах Вайоминга. Внутри сидят: пара охотников за головами, генерал-конфедерат, англичанин, француз и женщина-заключённая. Чуть позже к ним присоединятся возникший ниоткуда (с седлом, но без лошади) бывший солдат и человек, едущий занять пост шерифа в городке неподалёку.
Сценарий был разделён на пять глав. Чтение длилось три с половиной часа. Тарантино заявил, что единственный раз представляет зрителям оригинальную версию сценария. Заключительный акт, названный им «Чёрная ночь, белый ад» (Black Night, White Hell), будет переписан. Квентин работает сейчас над вторым драфтом сценария, в котором, определённо, будет другой финал.
История «Отвратительной восьмёрки» продолжается. Остыв после скандала и пережив, по его словам, самую настоящую депрессию, Тарантино возвращается к проекту.
Главные темы
Смотреть все
Невыносимая легкость бытия: «Девственницам-самоубийцам» Софии Копполы 25 лет
В апреле 2000 года вышел в прокат полнометражный дебют представительницы элитной киносемьи. KNMN вспоминает редкий фильм, обладающий сразу двумя саундтреками — и рассказывает о роли музыки в жизни и карьере его создательницы

Опасный перфекционизм, меломания и пытливые почтальоны в «Потерянном письме»

Голая невеста, мертвые друзья и настоящая любовь в «Путешествии на солнце и обратно» Романа Михайлова

Шум, ярость и смертельный натиск: «Под огнём» Алекса Гарленда и Рэя Мендосы и «Опустошение» Гарета Эванса